АРХЕТИП МАТЕРИ

Как и каждый архетип, архетип матери имеет воистину невообразимое множество аспектов. Упомяну только некоторые типичные формы: мать или бабушка конкретного человека, крестная мать или свекровь и теща, какая-либо женщина, с которой человек находится в некоторых отношениях, а также кормилица и нянька; это может быть родоначальница или представительница белой расы — в высшем, переносном смысле — богиня, особенно, мать бога, дева (как помолодевшая мать, например, Деметра и Кора), София (как мать-возлюбленная, что-то вроде типа Кибелы-Аттиса или как дочь-возлюбленная — как помолодевшая мать); страстного избавления (рай, Царство Божие, Небесный Иерусалим); в более широком смысле — церковь, университет, город, страна, небо, земля, лес, море и стоячая вода; материя, преисподня, луна, в более узком смысле — как место рождения или происхождения — пашня, сады, утес, пещера, дерево, родник, глубокий источник, купель, цветок в качестве сосуда (роза или лотос); как заколдованный круг (мандала с Падмой) или как тип Comu Copia; в самом узком смысле — матка, всякая полая форма (например, гайка), йони, хлебная печь, чугунок; из животных — корова, заяц, и вообще помогающие животные.

Все эти символы могут иметь позитивный, благоприятный, или же некоторый негативный, nefas смысл. Амбивалентный аспект — у богинь судьбы (Парки, Граи, Норны), нечестивый — у ведьмы, дракона (у всякого заглатывающего или обвивающего животного, как например у огромной рыбы или змеи); сюда же следует отнести могилу, саркофаг, водную пучину, смерть, ночной кошмар и детский ужас (тип Эмпузы, Лилит и т.д.)

Этот список нисколько не притязает на исчерпывающую полноту, он указывает только лишь на существенные черты архетипа матери. Его свойство суть нечто «материнское»: в конечном счете магический авторитет всего женского; мудрость и духовная высота по ту сторону рассудка; нечто благостное, нечто дающее пристанище, нечто чреватое, несущее в себе что-то, подательница роста, плодородия и пропитания; место магического преосуществления и возрождения; содействующий и помогающий инстинкт или импульс; нечто потаенное и сокрытое, нечто темно-дремучее, бездна, мир мертвых, нечто заглатывающее, обольщающее и отравляющее, нечто возбуждающее страх и неизбежное. Эти свойства архетипа матери я подробно описал и снабдил соответствующими примерами в книге «Symbole der Wandlung». Основную противоречивость этих свойств я там сформулировал в виде оппозиции любящей и устрашающей матери. Ближайшая нам историческая параллель — это, конечно, Мария, которая в средневековой аллегорике является одновременно Крестом Христовым. В Индии это была, вероятнее всего, противоречивая Кали. Философия санкхьи оформила архетип матери в виде понятия Пракрита и подразделила его на три гуны в качестве основополагающих свойств, а именно: благо, страстность и пассивность — саттва, раджас и тамас (Этиологическое значение трех гунов. См. Weckerling [Hg.]. Das Gliick des Lebens. Medizinisches Drama von Anandarayamakht. P. 21ff. Garhe. Die Samkhya-Phisophie. P. 272ff.). Это — три существенных аспекта матери: а именно ее оберегающая и питающая доброта, ее оргистическая эмоциональность и ее темнота, присущая преисподни. Та особая черта Пракрити в философской легенде, а именно ее танец перед Пурушей для того, чтобы напомнить последнему о «различительном познании», относится, собственно говоря, уже не к архетипу матери, а к архетипу Анимы. Последний в психологии мужчины постоянно смешан с образом матери.

Несмотря на то, что облик матери, так сказать, универсален в психологии всех людей, однако на практике, при изучении индивидуальных случаев этот образ все же существенно изменяется. Здесь, по-видимому, чрезвычайно сильное влияние оказывает перенос значимости личной матери. Эта фигура столь сильно выпячивается в персоналистической психологии, что последняя, как известно, никогда -даже теоретически — не выходила за пределы личной матери в своих воззрениях. Как бы в предвосхищении этого обстоятельства, мое воззрение, принципиально отличное от психоаналитической теории, приписывает индивидуальной матери лишь некоторое, вполне определенное значение. Другими словами: это не столько личная мать, от которой исходят все те, описанные в литературе влияния на детскую психику, а как раз тот архетип, который, проецируясь на мать, придает ей некий мифологический фон и вместе с тем наделяет ее авторитетом, даже нумиозностью (Тому американская психология дает примеры в огромном количестве.). Травмирующие воздействия матери, рассмотренные ретроспективно с этиологической точки зрения, нужно подразделить на две группы: во-первых, это такие, которые соответствуют действительно наличествующим свойствам характера и установкам матери индивида, и во-вторых, те, которыми она обладает лишь по-видимости, потому что в этом случае речь идет о проекциях фантастических (т.е. архетипических) свойств со стороны ребенка. Уже Фрейд признал тот факт, что действительная этиология невроза никоим образом не коренится в травматических воздействиях — как он полагал прежде — а скорее, в своеобразном развитии инфантильной фантазии. С этой возможностью навряд ли стоит спорить, потому что так называемое своеобразное развитие всегда может быть сведено к влияниям со стороны матери, нарушающим это развитие. Поэтому я ищу причину инфантильных неврозов в первую очередь у матери, хотя по опыту знаю, что, во-первых, ребенок намного более вероятно будет развиваться как нормальный, чем невротичный, и что, во-вторых, в подавляющем большинстве случаев, определяющие причины нарушений могут быть обнаружены у родителей, в особенности у матери. Содержания аномальных фантазий только отчасти соотносимы с матерью индивида, при этом они очень часто содержат ясные и недвусмысленные свидетельства, которые слишком сильно превосходят то, что можно было бы приписать настоящей матери; в особенности это заметно, когда речь идет о выраженных мифологических образах, как это часто бывает в случае инфантильных фобий, — именно тогда мать появляется как животное, ведьма, привидение, пожирательница людей, гермафродит и тому подобное. Там, где фантазии не имеют явственно мифологических черт, или — если они таковые, — не всегда выводятся из бессознательных предпосылок, но вполне могли бы происходить из услышанных сказок, случайных замечаний или из чего-то аналогичного, то на всякий случай следовало бы провести тщательное расследование. Однако у детей это следует принимать в расчет (по практическим соображениям) намного меньше, чем у взрослых, которые такие фантазии переносят во время лечения, как правило, на врача, или точнее говоря: эти фантазии обнаруживаются в виде проекций.

Вовсе недостаточно их усмотреть и разделаться с ними как с чем-то смехотворным, по крайней мере до тех пор, пока архетипы принадлежат к той неотчуждаемой части психики и образуют тот «клад в поле темных представлений», о котором говорит Кант, и о которых свидетельствуют бесчисленные «мотивы драгоценности» в фольклоре. По сути своей архетип ни в коем случае не есть только лишь устрашающая преюденция. Таковым он становится только если он не на своем месте. Сам по себе он принадлежит к величайшим ценностям человеческой души и потому заселил все олимпы всех религий. Упразднение его как чего-то нестоящего означает потенциальный урон. Речь же идет как раз о том, чтобы развязать эти проекции, чтобы их содержания опять возвернуть архетипу (так как он их потерял из-за спонтанного отчуждения).

Юнг К.Г. «ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АРХЕТИПА МАТЕРИ»

***************************************************

Богиня едина в природе Вселенной — Анима, составляющая пару Божественному Анимусу и вместе Они являют Два и Ничто, зерно всего мироздания. Это кратко, как я понимаю суть единой Богини Всего.

Но, как жизнь и смерть имеют множество обличий, так и Богиня обладает множеством ликов и образов. Зло и добро – человеческие категории, субъективно воспринимаемые, поэтому лики Богини неделимы на добрые-злые. Можно принять лишь понятие Тьма-Свет, хотя и это будет условностью, но более точно отражает качество вибраций, окраску энергий, исходящих от Сущности.

Богиня имеет светлый аспект (Детородительница, Воспитательница человечества, Хранительница очага, не только буквального очага, но культуры в целом, Исцеляющая, Утешающая, Возрождающая природу и мн. др.) Эти лики Ее так же прекрасны и почитаемы, но сейчас оставим их в стороне, так как хотим ближе, на сколько хватит человеческих сил, рассмотреть Ее Темный лик.

Темная Мать призывается смертными реже и Имя Ее произносится тише, чем Светлые имена. Меньше жриц и жрецов делают выбор идти к Ее, а не к иным алтарям. Почему? Потому что многие люди из двух возможных путей избирают более легкий.

Служение Светлой Матери – достойный выбор, но путь Темной Богини труднее и ставит человека на грань. На грань, отделяющую Бытие от Не-Бытия, на грань, смещающую все понятия привычного и человеческого в сторону, на грань, разрушающую прежнюю личность и на ее обломках созидающую новое существо. Не совсем человека.

Выбор этот может заставлять неофита балансировать на грани безумия, когда догмы обыденности в уме восстают против их разрушения. На шаг от суицида, в метаниях от крайности к крайности может страдать тот, кто призван Темной Матерью, но не осознает или не желает принять дар. Потому обращение к Темной Матери – не игра и дары Ее опасны. Опасны не сами по себе (они не зло), но опасна слабость человеческой ментальной оболочки, подвергаемой угрозе разрушения от энергий Тьмы в процессе переплавки прежней личности в новую.

Образ Темной Богини некоторыми культурами, вернее, определенным кругом мистиков некоторых культур оценивается негативно. Излишне перечислять все отрицательные качества, приписываемые в такой оценке Богини. От ненависти до ужаса, от «праведного» негодования до отрицания Ее сущности. Особенно ярко страх и отвращение к Темной Богине проступают в культурах семитского корня. Иудейские мистики многое переняли из египетской, ассиро-вавилонской, (а, соответственно, из более ранних – аккадской, шумерской) культуры, но и сумели многое до неузнаваемости исказить..

Изначально племенам древней Иудеи был присущ политеизм, роль Яхве признавалась наравне с другими Богами и Богинями, четкого деления на «всемогущего светлого Бога» и «исчадий Ада» не проводилось, на что указывают многие источники. За переход к системе монотеизма было выгодно бороться узкой жреческой прослойке, так как это давало им высшие привилегии и устраняло конкуренцию. Как всегда, после реорганизации культа, была выделена для лидерства только одна сущность, и ее эгрегор был признан и наделен высшими полномочиями в храмовой системе. А прочие были либо забыты, либо полностью очернены и отвергнуты, как демонические. Эти процессы – закономерность почти для всех народов и культур, в том числе для славянской, скандинавской и проч. (об этом речь намного позже).

Переход общества от древнего матриархата к патриархальной системе очень сильно повлияло на искажение образа Богини. К счастью для человечества, это искажение обошло стороной древнюю Грецию, Рим и более северные народы (но все равно до поры, до времени). В малоазиатском регионе, в семитской культуре началась многотысячелетняя война жрецов «светлого благого мужского бога» (который, даже судя по мифам, не был ни благим, ни светлым) против любого проявления Архетипа высшей женской Сущности, уже даже не разделяя Ее на Темную/Светлую Мать, вплоть до полной анафемы женской Сущности.

«Мать» признавалась положительно только в одной роли — «жены богобоязненной», то есть послушной рабы мужа и плодовитой самки, иного назначения не имеющей, кроме механизма удовлетворения похоти и инкубатора по производству воинов. Богиню жрецы признали абсолютным злом, наделили уродливыми чертами, которые были поистине отражением их собственных уродливых комплексов властолюбия и похоти. Возможности женщины служить жрицей Богини и быть способной на нечто бОльшее, чем ежегодные роды, рассматривалась, как смертельное преступление против человечества.

«Ворожеи не оставляй в живых». Это заповедь создана не в Средние века, а древними жрецами Яхве. Нет смысла приводить многочисленные цитаты из книг Бытия, Закона, Чисел, пророков Исаии, Даниила и проч, где собраны проклятия «ворожеям», «служителям идолов», «алтарям богов ложных» — оттуда исходят и до сих пор протягиваются корни религиозного фанатизма и нетерпимости ко всем, кто мыслит и верит иначе.

Автор: Holda